КЛАДЫ РОССИИ

С кладами и охотниками за ними часто происходят всевозможные истории. Когда трагичные, когда комичные, а иногда и просто странные. Зачастую во время поисков происходят воистину загадочные происшествия, а иной раз случаются и совершенно мистические, необъяснимые совпадения. Безумные ожидания и горькие разочарования постоянно ходят за кладоискателем по пятам, не отпуская ни на шаг. И требуется немало самообладания, чтобы достойно выйти из стихийно складывающихся обстоятельств. Хочу рассказать вам небольшую историю, неплохо иллюстрирующую данный тезис. Рассказывает член-корреспондент Академии наук Киргизстана Владимир Михайлович Плотских.

«Завершилась гражданская война, после объявленной амнистии в Россию начали возвращаться беженцы, не Запятнавшие себя кровью братоубийственной войны. Некий человек по фамилии Успенский, очутившийся после революции в Китае, был одним из таких реиммигрантов. Вернулся он не с пустыми руками — добрый его знакомый, православный священник, умирая, передал Успенскому загадочный план: вот, мол, место, где запрятан несметный клад,.. А зарыт он якобы, еще при нашествии Чингисхана. Место это находилось недалеко от села Тюп* около реки К-га на северо-восточном побережье Иссык-Куля. Обозначать его должен был большой камень, близ которого в прошлом христиане молились Богу. Среди подробностей, сопровождавших план, были и такие: клад якобы состоял из двух частей — золотой и серебряной, и для перевозки его некогда потребовалось около двухсот верблюдов. Указывалось: ценности помещены йа дно ямы, перекрыты каменными плитами с надписями, а сами плиты засыпаны слоем земли толщиной около двух метров. И все это затоплено, чтобы образовалось небольшое озеро».

В общем и целом легенда, услышанная Успенским от священника в далеком Китае, едва ли выдержит строгую критику. Верил ли в нее сам Успенский? Думается, верил, ведь у него имелся заветный план. Вернувшись по амнистии в Киргизию, Успенский превратился в Ивана Андреевича Усенко. Поселившись недалеко от указанного места, он стал искать возможности для извлечения сокровищ. Поняв, что одному такое не по силам, подружился с местными старожилами И. Кочергиным и С. Галкиным, исходившими окрестности вдоль и поперек. А потом и открыл им тайну. Но те не удивились — кому же на Иссык-Куле неведомо, что где-то в горах зарыт огромный клад? Однако план, появившийся в руках Усенко, едва ли не тотчас превратил их в кладоискателей.

Дальнейшие события развивались следующим образом. В 1926 году, набрав группу в 14 человек и получив разрешение от местных властей, компаньоны начали поиск. Они спустили уже найденное озерцо и стали копать шурф под скалу известняка. Первая удача! На некоторой глубине обнаружили засыпанного мелкой каменистой породой и стоящего в естественной позе бычка с перерезанным горлом. Стало быть, священник говорил правду — в его рассказе тоже фигурировала туша черного быка, но как бы замурованная. Бычка вытащили на поверхность. Как позже, в 1952 году, вспоминали Кочергин и Усенко, «мясо бычка было мягким и свободно растиралось пальцами». По их предположению, теленок был зарезан калмыками в жертвоприношение богам, чтобы те оберегали клад. А вскоре Кочергин нашел тут и «два старинных молотка». Один был медный, другой — золотой. На глубине 6 метров компаньоны наткнулись на известковую плиту, испещренную неизвестными письменами- Под ней вдохновленные приятели надеялись обнаружить сокровище, оставалось прорубить или взорвать плиту. Но внезапно мощный горный обвал (берегли-таки боги золото!) прервал земляные работы. Жертв по чистой случайности не было, однако для расчистки обвала требовались большие средства. За ними дело, наверное, не стало бы, но местные власти, поняв, что клад — реальность, аннулировали свое прежнее разрешение на раскопки...

Подведем промежуточные итоги. Практический этап поисков клада, принадлежавшего то ли калмыкам, то ли Чингисхану, завершился безрезультатно. А может, его и нет вовсе? Хотя участники описали жертвенного бычка, каменную плиту с письменами и какие-то «молотки», это все же не основание для веры в него. Единственный факт, который заслуживает внимания: в 1930 году Кочергин сдал в контору «Золотоснаб» города Прже-вальска золотой молоток, что зарегистрировано документально. Прошло четверть века. Отгремела война. Тем не менее, кладоискатели не расстались с надеждой на удачу. Золото, по их мнению, было рядом, почти в ладонях, обещая сытую жизнь и всяческие удовольствия. В 1952 году они вновь обратились к властям во Фрунзе с просьбой финансировать раскопки. Нашли они поддержку и у начальника управления Иссык-Кульс-кой области Э. Алиева, — тот очень хотел помочь стране, задыхающейся от нехватки валюты.

В окрестностях села Курменты 22—23 сентября 1952 года Алиев тщательнейшим образом опрашивал старожилов: «Что вы слышали, что знаете о кладе?» Аксакалы подтвердили, — да, от предков досталась нам такая легенда, а верна она или нет, это проверить надо... О том и доложил Алиев начальнику УКГБ Иссык-Кульской области Алексееву и начальнику У МВД Киргизской ССР Чернову. Правда, ответа не последовало. Тогда Алиев письменно известил о возможных сокровищах министра КГБ Киргизии Володина и секретаря обкома партии Айтбаева. Последний пожелал лично встретиться с Усенко, Кочергиным и Галкиным. В конце 1952 года они в присутствии председателя облисполкома Джумагулова подтвердили сведения, изложенные Алиевым.

— Айтбаев доложил обстоятельства дела в вхяшестоящую инстанцию, — вспоминает В. Плотских. — Было принято специальное постановление ЦК Компартии Киргизии и правительства республики: поиски возобновить, расходы отнести на счет государства. Для начала выделили около 10 ООО рублей. При обнаружении ценностей 15% их стоимости предполагалось выдать в качестве вознаграждения Галкину, Усенко и Кочергину. Руководство акцией возложили на министра госбезопасности Володина. А тот распорядился, чтобы в раскопках приняли официальное и непосредственное участие зам. начальника КГБ Киргизии Д. Малабасв, начальник областной милиции Э. Алиев и другие. Привлекли и Киргизское геологическое управление. Инициативной группе были даны в помошь заключенные, разумеется, с взводом охраны. Место раскопок огородили колючей проволокой, построили смотровые вышки. Первые обнадеживающие результаты не заставили себя ждать — оказалось, что на глубине 20—25 метров в известняке находится пещеро-образное углубление, забитое мелкими обломками известняка. гтеремешанного с суглинком. Было ясно, что это не коренные породы, а специально занесенные в лаз. Спустя много лет один из участников экспедиции вспоминал: «Обнаружили камеру. Она была пуста, и в ней четко прослеживался грабительский лаз. Попытки открыть еще одну камеру, которая могла бы служить складом-для сокровищ, не увенчались успехом».

И вновь опросили местных жителей, в частности 105-летнего старца из села Талды-Суу. Получить достаточно связанных и достоверных сведений не удалось, но с его слов получалось, что клад был давно найден и похищен полковником Шаб-даном. (Шабдан — верховный манап киргизского рода сарба-гышей, живший во второй половине XIX — начале XX века. С ним связано много легенд в киргизской истории.) В общем, раскопки 1952 года не были закончены: наступила весна 1953 года, умер Сталин, и органам безопасности, возглавлявшим работы, было уже не до кладов. Раскопки законсервировали, лаз закрыли бетонной плитой. И на многие годы обо всем забыли. Разумеется, не все. Те, кто имел непосредственное отношение к поискам и знал об их безрезультатности, но не безнадежности, думали о продолжении. Помнил и ждал удобного часа и Э. Алиев. В 1963 году, будучи уже генерал-майором милиции, он Обратился к председателю Совета министров республики Суюнбаеву: «Меня и моего сослуживца* бывшего начальника ОБХСС (отдел борьбы с хищением социалистической собственности) Иссык-КульскоЙ области Фомичева до сих пор волнует судьба ненайденных драгоценностей. Почему прекращены работы?» Вероятно, от вопроса Алиева просто отмахнулись. В 1975 году он вновь сделал запрос, но уже по трем адресам: в правительство республики, КГБ и президиум Академии наук Киргизской ССР. Из академии в Совет министров было направлено письмо следующего содержания: «...В ближайшее пятилетие проверить сведения и начать работы по разыскиванию упомянутого клада (вероятнее всего легендарного), требующие больших ассигнований, не представляется возможным».

«Этот ответ тогда готовил я, — признается В. Плотских. — Не удалось убедить начальство, хотя внутренний голос лодсказывал, требовал: давайте же еще раз проверим сообщение, а заодно и все мало-мальски достоверные.легенды о кладе. Проверим в рамках утвержденных смет, вставив в планы работ местных археологов и геологов. Но, увы, не суждено было...» Молва о мйфичсских кладах вечно будоражит воображение романтиков. Но тут отправной точкой были документированные сведения, исходящие от людей, в компетентности и правдивости которых сомневаться грешно. Во всяком случае, подполковник, а ныне доктор исторических наук Д. Малабаев и персональный пенсионер В. Голубин и поныне убеждены, что клад существует, только им нужно заняться.

Считаю, что заняться им сейчас — самое время. Что мы можем почерпнуть изданных воспоминаний? Самое главное и для нас с вами основное мы узнаем буквально в самом начале повествования уважаемого В. Плотского, 200 верблюдов с грузом — это очень достойно, это по-настоящему увлекает. Представим себе, что один верблюд с легкостью переносит 100 кг груза. Двадцать тонн всевозможных материальных предметов и ценноетей — это весьма солидно, это воистину «по-чингиехански». Пусть от них осталась только половина, и этого хватит за глаза.

Даже не говоря о номинальной стоимости такой изрядной массы презренного металла, ее антикварная и нумизматическая стоимость может превышать первоначальную в десятки раз. Бесценные раритеты, уникальные образцы. Вот только наши радужные мечты несколько меркнут упоминанием о том, что первая откопанная ими камера была ограблена еще в древности. К тому же глубина залегания второй камеры столь велика, что выявить ее наличие и наполненность ценностями можно, только используя самые современные приборы.

А где их взять? Купить — практически невозможно. Остается договариваться с теми, кто их уже имеет, хотя и это весьма накладно, даже на условиях поденной аренды. Могу только посоветовать тем поисковикам, которые заинтересуются судьбой оставшихся 10 тонн «чингисхановых сокровищ», предварительно выслать минимальную поисковую группу, которая непосредственно на месте установит, каково же состояние бывшего раскопа. Если он не засыпан и не залит, то можно будет попробовать «прозвонить» его с помощью георадара и протонного магнитометра. Если они покажут наличие ощутимого количества металла, то можно считать, что ценности у вас в кармане. Хотя... Судя по тому, как дело шло до этого момента, наложенное на клад древнее охранное проклятие действует до сих пор.